И никого не стало (And Then There Were None) - новелла о мире NieR из Гримуар Нир.
И никого не стало[]
Флейта Гамельна поёт, занавес поднят. Священная сцена, на которой решится вопрос жизни и смерти человеческой расы.
Я очнулся в комнате без окон, даже без дверей. Огромной комнате. Свет ослеплял, несмотря на отсутствие каких-либо ламп. Казалось, будто светится сам потолок. Вокруг были люди примерно моего возраста. Расовая принадлежность, на первый взгляд, совершенно случайна. Девять мужчин, включая меня, и ещё четыре женщины. Одни до сих пор лежали без сознания, другие поднялись и выглядели настороженно. И, почему-то, возле каждого из нас лежало по книге. Что случилось? Почему я здесь? Голова шла кругом, вероятно, из-за снотворного. В таком состоянии лучше не спешить вскакивать на ноги. Оглядевшись, я потянулся за оружием. Но его, естественно, не оказалось.
Не обнаружить при себе оружия, когда открываешь глаза и понимаешь, что тебя похитили — это вполне ожидаемо. Но пропала даже проволока, вшитая под кромку одежды, и взрывчатка в подошве ботинок. Пропало всё без исключения. Тогда я понял. Я схвачен теми самыми людьми, на которых работал. У меня было предчувствие, что это произойдёт. Ещё с тех пор, как они предложили мне это «совершенно секретное задание». Притом сказали, что это не приказ. Что я волен отказаться, если того пожелаю.
Они не только сулили щедрую награду, но даже обещали, что после этого задания я смогу уйти на покой. То есть смогу покончить со своей кошмарной жизнью. Только беспросветный тупица отказался бы от такого предложения. Ну, или одержимый убийствами маньяк. Конечно, сразу было ясно, что раз они готовы зайти так далеко, это будет не какое-то заурядное заданьице. Думаю, живым с него вернулся бы лишь один из ста, а то и из тысячи. Скорее всего, они были уверены, что им вообще ничего не придётся платить, а потому могли предложить что угодно. Конечно, я это понимал. Но всё равно вляпался. И вот я здесь, насмехаюсь над своей глупостью, силясь вспомнить хоть что-то.
Вдруг меня окликнули. Это был парень рядом — выглядел моложе меня, но, к сожалению, иностранец. Я чуть помотал головой. Видимо, он всё понял, потому что заговорить со мной больше не пытался. Люди со всего мира работают на мою организацию. И многие из нас понимают только родной язык. Как только наш возраст переваливает за первый десяток, нас начинают муштровать день и ночь. Обычного образования нет и в помине. Мы не умеем ни читать, ни писать даже на своём языке, что уж говорить о других. Конечно, кому-то повезло родиться в межъязыковой семье, и они с малых лет росли за границей и обучались сразу нескольким языкам, но это большая редкость. Я тоже попытался заговорить каким-то с парнем на своём языке, но тот, как и я, лишь помотал головой.
Вдруг девушка, лежавшая прямо передо мной, подняла голову. Видимо, только сейчас пришла в чувство. У разных людей разная устойчивость к препаратам, но такие как она, обычно, погибают первыми. В нашей работе промедление смерти подобно. Едва наши глаза встретились, её лицо озарило удивление. Знает меня? Кто она такая? Хм, кажется, я тоже её где-то видел. Девчонка поднялась на ноги. У неё, ожидаемо, тут же закружилась голова, и она с глухим звуком плюхнулась обратно.
Я вспомнил эту неуклюжесть.
— Жива ещё, значит?..
Она чуть приподнялась и кивнула. Эта девчонка говорила на двух языках, и я слышал, что мать её родом из моей страны. Дети вполне естественно усваивают язык матери.
— Как здорово! Ты тоже жив!
— Разумеется жив! Не ставь меня в один ряд с такими, как ты.
Я повстречал её три года назад. Мы оба были выжившими тринадцатого крестового похода — масштабной операции по зачистке легионов. Конечно, мы служили в разных подразделениях, но с началом операции всякое деление на отряды потеряло смысл. На поле боя всегда так, хотя тогда всё было даже хуже. Мне было шестнадцать, и я уже был опытным солдатом, но даже зелёный юнец бы понял, что никакой опыт не поможет выжить в той мясорубке — тебе либо повезёт, либо нет. В пылу ближнего боя мне на глаза попалась какая-то дурёха, застывшая прямо перед легионом. Быстрым ударом я отбросил её назад — за миг до того, как всё вокруг нас превратилось в пепел. Я сделал это не из жалости или благородства. Мы — солдаты — ценный ресурс. Поэтому мы спасаем друг друга. Или, вернее сказать, не тратим понапрасну. Таковы правила.
Удивительно, но эта дурёха оказалась моей ровесницей. Её ни с того ни с сего швырнули прямо в бой, не обучив даже основам. Естественно, что она застыла в ужасе при виде наступающих легионов. Внешне они очень похожи на людей. Они ведь и были людьми когда-то. Многие из поражённых синдромом белого хлорирования встретили свою смерть, но кто-то выжил. Выжил и превратился в одержимое жаждой крови чудовище. Легионов нужно было уничтожить не только потому, что они нападают на людей. Легионы всюду несут с собой заразу, плодя всё больше жертв синдрома белого хлорирования. Загадочной болезни, возникшей тридцать лет назад, и от которой по сей день не найдено лекарство. Скорее всего, причиной её появления стал белый гигант, свалившийся к нам из другого мира. Но хоть какой-то действенной вакцины от болезни нет, предупреждающий её препарат существует.
Вся загвоздка в том, что наладить массовое производство люциферазы невозможно. Хотя всё равно свои полезные свойства она проявляет лишь в молодом организме. Чем моложе, тем выше эффективность. Потому они отобрали физически крепких детей, которых и снабжали люциферазой, а потом возложили на их плечи работу по уничтожению легионов. Внутренняя организация, занимающаяся тренировкой и отправкой этих детей в бой, зовётся «Гамельн». Название взято из сказки про флейтиста, что собирал детей и уводил их прочь, но, на мой взгляд, получилось крайне безвкусно.
— Ну, и как тебя сюда занесло?
— Они говорили что-то о... совершенно секретном задании...
— Щедрая награда, освобождение от службы. Можешь не соглашаться, если не хочешь. Да?
Её глаза с удивлением распахнулись, но она сразу всё поняла и кивнула в ответ. До того самого дня три года назад, эта девчонка жила обычной жизнь, ходила в школу, и потому, наверное, была очень смышлёной — посмышлёней меня.
— Интересно, остальным в этой комнате тоже предложили такую сделку?
Я снова хорошенько осмотрелся. Быть может, они собрали людей со всех концов света для какого-то соревнования, и мы будем представлять на нём свои страны. Не похоже, чтобы кто-то ещё, кроме нас с этой девушкой, собирался делиться своими догадками с другими.
— Думаю, здесь только те, кто не смог отказаться.
Так и есть. Эти люди больше всего на свете мечтают покончить с такой жизнью. Ведь мы занимаемся убийствами, геноцидом. Конечно, они говорят, что наши противники — лишь чудовища без тени былого разума, но всё же на вид это, несомненно, люди. И мы жжём их заживо. Говорят, синдром белого хлорирования распространяется через телесные жидкости — кровь и слюну, например, так что стрельба по ним только сильнее разносила бы заразу. Поэтому нам дали установку: использовать огнестрельное оружие только в крайних случаях. Конечно, мы и сами не хотели рисковать заразиться, поэтому следовали приказу. Однако человекоподобное существо, корчащееся в объятиях пламени — зрелище не из приятных. Я сжёг своего первого легиона, когда мне едва исполнилось десять. Но занимаясь этим уже девять лет, я до сих пор не могу привыкнуть. Неважно, сколько раз я это вижу — менее жутко не становится.
— Как думаешь, что это за штуковина? Похоже на книгу, но не открывается, — девчонка с полным любопытства лицом попыталась открыть книгу. Такие же толстые книги лежали возле каждого из нас, а на их чёрных обложках не было ни слова.
— Эй! Не верти её так беспечно!
— Ой!.. — она запаниковала, и книга выскользнула у неё из рук.
— И не ойкай мне тут, блин.
Я непроизвольно вздохнул. Эта её сторона за минувшие три года ничуть не изменилась. Совсем недолго, но мы работали вместе после того, как я её спас. Не мог же я оставить её, такую неопытную. К счастью, она очень быстро училась. После всего нескольких указаний уже едва ли уступала мне. Её физические способности тоже впечатляли. Хотя иначе и быть не могло, ведь тогда её не выбрали бы в возрасте аж шестнадцати лет, сколь бы действенной ни была для неё люцифераза. И всё же, когда наши пути вынужденно разошлись, я был уверен, что она погибнет. А после операции у нас не было возможности связаться друг с другом.
— Ты неплохо постаралась, чтобы не помереть там. Молодец.
Она замотала головой.
— Всё благодаря тебе. Это ты... помог мне сбежать.
— Нет. Тогда я совершил ошибку.
Мы разделились, потому оказались в окружении легионов. Их число и расположение были таковы, что наверняка спастись мог лишь один из нас — если бы мы побежали в разные стороны. Очевидно, мои боевые навыки были выше, чем её, а значит, моя жизнь была ценнее. Так что когда мне пришлось выбирать между своей жизнью и её, именно я должен был пойти по менее опасному пути. Но я поступил ровно наоборот. Наверное, я был одержим. Как только я это вспомнил, мне стало не по себе. Я был раздражён. До сегодняшнего дня я старался этого не вспоминать... Но только она раскрыла рот для ответа, мы услышали, как в углу комнаты разразилась ссора.
Спорили парень и девушка. Сперва казалось, будто они понимают друга, но потом стало ясно, что это не так. Не знаю, из-за чего они вспылили, но наверняка из-за какой-то ерунды. Они кричали друг друга, даже не понимая того, что слышали в ответ. Потом девушка влепила парню пощёчину. Судя по звуку, удар получился неслабый, но никто не пытался вмешаться. Это и не мудрено. Каждый в этой комнате располагал достаточными навыками, чтобы расправиться с легионом голыми руками. Если захочешь вмешаться, надо быть готовым к возможным последствиям.
Лицо парня раскраснелось, и он вцепился в девушку. И тут случилось что-то немыслимое. Книга у ног девушки раскрылась, хотя к ней даже не прикасались и не задевали по случайности. Из книги появилась чёрная рука, выросла до гигантских размеров, схватила парня и подняла его в воздух. Его раздавило мёртвой хваткой, а на лице его так и застыло удивление. Девушка тоже была ошарашена. Очевидно, она тоже не поняла, что произошло. Но на этом всё не закончилось. Книга, принадлежавшая парню, испустила яркий луч света. Я подумал, что сейчас вылезет ещё одна рука, но нет. Книга всосала его тело, не оставив и следа. Вместе с телом несчастного исчез и свет книги. Затем чёрная обложка книги стала аквамариновой, и на ней проступил узор. Жуткий узор, напоминавший человеческое лицо.
Тишина стояла недолго. Вскоре комната наполнилась ропотом множества голосов.
— Что... что это было?
— Мне-то почём знать? Нашла кого спросить.
Я протянул руку к лежавшей возле меня книге. До сих пор я думал, что не стоит трогать её необдуманно, но теперь всё было иначе. Нужно было разузнать об этих книгах всё, что только возможно. На обложке не только не было никаких рисунков или надписей, но не было даже малейшего изъяна. Создавалось ощущение, что это не обычная бумага. Как девчонка и сказала, страницы были намертво соединены, будто склеены.
— Как же той девушке удалось открыть книгу?
Как только я задался этим вопросом, мой слух поразили громогласные голоса, наполнившие комнату — то ли в качестве ответа, то ли издёвки. Множество голосов звучали одновременно, поэтому разобрать среди них что-то осмысленное было непросто.
Я вслушивался изо всех сил, потому что мне почудилось несколько слов на знакомом языке. Думаю, всего было тринадцать голосов, чтобы каждый в комнате мог понять сказанное. Голоса сделали не слишком полезное, но всё же важное объявление. Выданные нам книги — это «гримуары», магические тома. И нам нужно сражаться друг с другом при помощи них. Выжить должны только двое.
Голоса повторили это краткое объяснение ещё раз, не сказав больше ничего — ни зачем мы здесь, ни что вообще происходит. «Полнейшая срань это ваше „секретное задание“», — выругался я, осторожно оглядываясь по сторонам. Из комнаты без окон и дверей деваться было некуда. Чтобы выбраться из неё живым, мне ничего не оставалось, кроме как драться.
Если каждый в этой комнате по-настоящему захочет убить остальных, в конце вряд ли останутся двое. Вряд ли останется даже один, потому что, если мы будем вести себя безрассудно, погибнут все. Так что я счёл разумным не бросаться в бой первым.
Призвавшая чёрную руку девушка потянулась к своей книге, но парень рядом оказался быстрее. Он поднял девушку в воздух, схватив за шею, и свернул её. Глухой звук — и конечности несчастной бессильно обвисли. Осталось одиннадцать. Следующим наверняка должен был стать этот парень. Когда разделываешься с добычей, ты уязвимей всего, потому что полностью открыт со спины. Сразу двое, не сговариваясь, бросились в его сторону — оба сочли это лучшим шагом в сложившейся обстановке. Но они не успели нанести убийце смертельный удар. После того, как девушку поглотила её книга, победитель в их короткой схватке сам свалился замертво с гримасой страдания. Он недвижно лежал на полу, пока его тоже не поглотил гримуар. Две книги — вот и всё, что от них осталось. Обложка одной стала изумрудно-зелёной, а другой — янтарно-жёлтой; обе со странными узорами лиц.
— Использовать книги... — с едва заметной дрожью в голосе пробормотала девчонка.
В первой схватке девушка считалась победителем, потому что использовала гримуар, но парень, что затем сломал ей шею голыми руками, нарушил это правило.
«Вот, значит, как это работает. Понятно». Когда случается что-то подобное, выждать — это единственно верное решение. Вот почему я бездействовал и жестом указал девчонке делать то же. Теперь правила игры ясны, и я, наконец, мог оценить обстановку.
— Плохо только, что у нас нет ни малейшего понятия, как использовать эти штуки.
Смахивает на неудачную шутку. Откуда мне вообще знать, как пользоваться магией? Это же безумие! Я невольно улыбнулся, хотя ничего смешного тут не было. Просто осознал, насколько шокирован. Даже первая встреча с легионом не потрясла меня так сильно. Тогда мне просто нужно было делать то же самое, что на тренировках. Из любого положения есть выход. Я знал это, поэтому всегда мог держать себя в руках. Но что делать здесь? На тренировках ничего такого не было, и я даже не мог сказать наверняка, есть ли отсюда выход. А тут ещё и три человека умерли у меня на глазах. Один за другим! И всё из-за этих чёртовых книг! Я хотел было швырнуть книгу об пол, но мою руку остановили.
— Я рада, что им нужно двое. Мы можем выбраться отсюда вместе. Мы оба выживем. Нам очень повезло.
Не уверен, что слово «повезло» тут уместно. Но эта её улыбка... Не такая блёклая улыбка, что я скорчил на грани потери рассудка, но чистая и искренняя, и самой глубины души.
— Не волнуйся. Две головы лучше, чем одна. Вдвоём мы разберёмся быстрее остальных.
Наверное, она была права. В подобной обстановке возможность обсудить с кем-то свои догадки — это значительное преимущество.
— Хочу отметить, что никогда не отличался особой гениальностью.
— Я знаю, — хихикнула она. Девчонка постучала по обложке своей книги и с серьёзнейшим лицом осмотрела её.
— Та девушка была очень зла. И её едва не убили. Чёрная рука связана с чем-то из этого...
Либо и с тем, и с другим сразу. Хотя, если окажется, что эта штука работает только когда владелец на грани смерти, легче явно не станет. Быть может, они сказали нам убивать друг друга, чтобы самим удостовериться в необходимости этого условия.
— О, а если... — она подняла голову, будто осознав что-то, и вдруг её лицо замерло. «Что такое?» — подумал я, но не успел сказать вслух. Она, кажется, потянулась ко мне. Ощутив удар в спину, я понял, что она повалила меня на пол. Падая, я заметил, как гигантское чёрное копьё пронзило девчонку. Всё стихло. Должно быть, она видела чёрную руку позади меня, потому решила спасти меня. Может, чтобы вернуть давний должок, а может...
Книга рядом засияла. Я рванулся к девчонке. Гримуар сейчас поглотит её. Я крепко обнял её и схватил за руку. Не исчезай! Только не исчезай! Её губы дрогнули. Что? Что ты хочешь сказать? Я не понимал этого языка. Если подумать, я даже имени её не знал. Мы не рассчитывали встретиться вновь, а потому не потрудились обменяться именами. Я почувствовал, как она становится всё легче, словно утекая из моих объятий и исчезая из этого мира.
Осталась лишь книга с красной обложкой. Очень глубокий красный, словно кровь. Проступившее на обложке лицо даже отдалённо не походило на её собственное.
Глаза затянула белая мгла. Я закричал. Закричал что есть сил. Мириады незнакомых букв поплыли у меня перед глазами. Но я только кричал. Вдруг вернулись звуки. Я услышал крики. Крики и стоны. Лес острых копий вырос прямо из пола. Сквозь пелену я наблюдал, как все в комнате оказались насажены на эти копья. Из-за странных букв перед глазами я надолго потерял связь с происходящим.
Но вскоре восстановилось и зрение. На другом конце комнаты стоял молодой человек. Победная ухмылка красовалась на его лице, пока он сжимал свою книгу в руках. Это он призвал копья. Думаю, буквы защитили меня от незавидной участи. Я выжил. Но легче от этого не стало. Я не хотел ничего: ни радоваться победе, как тот парень передо мной, ни горевать по погибшим. Мне было всё равно.
И тут я заметил какой-то свет. Это книга. Моя книга начала светиться, пусть даже я победил в сражении. Другой парень выкрикнул что-то растерянным тоном. Наверное, он сетовал на то, что нас обманули насчёт обещания отпустить двоих выживших. Хотя, голоса ведь сказали «выжить должны только двое» — они не говорили, что позволят нам уйти. Я подозревал, что так будет. Крупные шишки в нашей организации — те ещё засранцы.
Даже их заверения о том, что люцифераза предотвращает болезнь, были откровенной ложью. Конечно, она может задержать развитие болезни, но не способна предотвратить заражение. Я узнал об этом совсем недавно. Они нас обманули и просто использовали для укрепления собственной лжи. Давали нам бесполезные лекарства, а потом швыряли в самый центр кишащих заразой районов. Все дети, которых увёл с собой флейтист, рано или поздно обречены заболеть и погибнуть. Либо превратиться в кровожадных чудовищ, чтобы затем пасть от рук прежних товарищей. В этой комнате они, вероятно, тоже решили провести какой-то нечеловеческий эксперимент. С тех самых пор, как нас тут собрали, наша участь была решена.
Парень замолчал. Я видел его лицо, проступившее на угольно-чёрной обложке. Как и с девчонкой, оно не имело ничего общего с лицом парня. Хотя не уверен, что правильно будет говорить «видел», ведь тогда меня самого затягивало в книгу. Я так и не разглядел, какого цвета стала моя обложка...
Ах, понятно. Белый. Я белая книга — «Гримуар Вайсс». Что за безвкусное название. Не могу сдержать смеха. Начинается новая комедия. Теперь, когда нам даровали новые лица, какие же роли мы исполним?
Я смеялся.
Перевод: Rindera